Обо всем интересном

13 писем - запоздалая благодарность 

К 85-летию В.В. Дорошенко

В 2006 г. Василию Васильевичу Дорошенко исполнилось бы 85 лет. Однако он дожил лишь до 66-ти.

Виной тому - война, сложные послевоенные перипетии, не оставлявшая его язвенная болезнь, семейные и политико-социальные коллизии брежневского времени. Наша последняя встреча, как впрочем, и все предыдущие, состоялась в Риге в декабре 1985 г. на советско-финском симпозиуме, где он выступил с блистательным докладом “Рига в системе балтийской торговли XVI-XVIII  вв.”

Василий Васильевич был в удрученном состоянии и жаловался, что ему вообще было несвойственно, на некоторую изоляцию в мире латышской исторической науки.
Атмосферу этой конференции лучше всего проиллюстрировал Г. Стродс, бывший докторант Института истории СССР. К 1985 г. он “забыл” русский и предложил мне общаться на латышском (на котором я- увы - кроме формул приветствия и любезности так и не выучила ничего). У Василия Васильевича языкового барьера не было. Он не только говорил, но и свободно писал по-латышски. Его скрупулезно выполненное исследование (достойное звания ученика А.И. Неусыхина) аграрной истории Латвии^[1] принесло ему избрание в члены-корреспонденты Латвийской АН. А коллективная с А.К. Бироном монографическая работа ввела латышскую историческую науку в общемировую, произведя некоторый переворот в наши представления о развитии местной исследовательской школы. К сожалению, для мировой общественности или тех ее представителей, которые вроде меня не овладели латышским языком, осталась недоступной другая коллективная работа “Феодальная Рига”, большая часть которой была написана В.В. Дорошенко. К счастью, “Торговля и купечество Риги в XVII веке” вышла на русском языке^[2]. Эта работа содержит чрезвычайно интересный материал о рижско-российских связях^[3]. Своеобразным завещанием исследователя можно рассматривать упомянутый выше доклад декабря 1985 г. , итог его исследований этой темы, содержавший широкую программу направлений будущих исследований проблемы. К сожалению, латышская историческая наука времени государственной самостоятельности не проявляет особого интереса к давним временам и не торопится продолжить занятия В.В. Дорошенко. То же самое можно сказать и относительно его работ о Литовской метрике^[4]. Василий Васильевич в давние советские времена выступил пионером в этой сфере. В центре СССР ни о Литовской метрике, ни о Великом княжестве Литовском не полагалось даже заикаться. Усилия литовских коллег, и в первую очередь К. Яблонскиса, по получению микрофильмов Литовской метрики, хранящейся с конца XIX в. в Москве (Центральном, ныне Российском архиве древних актов), не увенчались успехом^[5]. Потерпел крах поддерживавшейся членом-корреспондентом АН СССР  В.Т. Пашуто инициативы совместного российско-польского издания материалов Литовской метрики (проект возник в неблагоприятных для этого обстановке победы Солидарности в Польше, когда по распоряженнию ЦК КПСС в СССР запрещено было называть даже имена польских ученых, если не было письменных доказательств их непричастности к этому движению). Между тем безо всякой шумихи и широковещательных заявлений В.В. Дорошенко  опубликовал две статьи - о материалах Литовской метрики, касавшихся истории Латвии и Эстонии. И это его начинание осталось ныне без продолжения... Думается, в связи с даже некруглой годовщиной смерти талантливого исследователя следовало бы поднять вопрос (и не только поднять, но и осуществить) издание истории торговли Риги на русском языке. Есть и еще проект, дожидающийся молодых сил - издание его переписки с ученицей Пауля Йохансена Елизабет Хардер-Герсдорф. Их интенсивный обмен мнениями продолжался несколько десятилетий. В.В. Дорошенко сохранил все письма немецкой исследовательницы из г. Билефельда. Хотелось бы надеяться, что и в ее архиве также бережно хранятся письма Василия Васильевича. Издание этой переписки продолжило бы земную жизнь обоих, ныне покойных ученых^[6]. В заключение хотелось бы закончить словами благодарной памяти Василию Васильевичу. В 50-е годы ХХ в. для начинающей аспирантки он был примером преданности науке^[7], начинающей исследовательницы - поводырем, как и Г.А. Енш, в запутанном мире Рижского городского архива, состарившейся издательницы Герберштейна - помощником (его описание первого венского издания “Записок о
Московии” Сигизмунда Герберштейна 1549 г. будет использовано во втором московском издании этого памятника, если таковое состоится). А его щедрый дар (12 томов из 15 увидевших свет ливонских средневековых грамот^[8]) облегчал мою жизнь в течение многих десятилетий, не давая забыть о добром внимании талантливого исследователя Прибалтики и ее связей с Русью и Россией.

А.Л. Хорошкевич 

«…война –это смерть для всех

или, как минимум, возвращение к уровню неандертальцев»

Письма В.В.Дорошенко[9] 1985
и 1986 годов

№ 1.

18.02.85

Дорогая Анна Леонидовна

Спасибо за известия, преимущественно грустные (о ходе издания Литовской метрики)[10] и горестные (судьба Н.А. Казаков[ой])[11]. О первом предмете я всегда был мнения скептического отчасти из-за размаха, с которого оно (в головах) начиналось (уж очень мы любим фундаментальное, многотомное etc.), а гл[авным]. образом «в соображении» явно недостаточного, если не сказать мизерного круга возможных дельных участников этого предприятия[12], в огромном значении коего кто ж усомнится? Второй (горестный) факт –это пример одиночества, для нашего общества не менее характерного человеческого одиночества (одиночества личности), не менее, чем для всякого другого общества в наши железные, жестяные времена. За известие о фонде голландских грамот в ЦГАДа – благодарю, хотя едва ли воспользуюсь: на месте, где я просиживаю свои штаны, работы ста человек на 100 лет. На счет филологини из РГУ (Ростов ?)[13] что ж мне сказать ? Помогу, чем могу, только, в чем и как, представляю смутно. В XVII веке в Риге о московитах имели понятие очень смутное, т.к Рига – порт Речи Посполитой (как хинтерланда). Следовательно, и терминология русской торговли (словарь Т. Фенне) тут мало кого занимала.
Голландский же язык тут знали неплохо, в купеческих книгах (XVIII в.) он встречается сплошь да рядом. Живите бодро (следуя моему примеру, и да [по]может Вам в этом начальство, земное или небесное. За вольности – не сердитесь, нынче нельзя без шуток. 

Ваш В. Д[орошен]-ко

№2.

22.03.86. Рига

Дорогая Анна Леонидовна,

спасибо за весточку и предварительно теплые слова о моей книжке[14]. Сочувствую, как рецензенту, в смысле затрат времени на столь громоздкое сооружение. И руководствуясь этим чувством, из гуманно-христианских (надеюсь – поверите, хотя и сам не верю в мотивы такого рода, в их чистоту) соображений хотел бы отметить следующее. 1. Автор считал своей главной задачей ввести в оборот тот действительyо большой и значительный (по ряду вопросов даже уникальный) материал, который вот уже сколько столетий пылится в рижском архиве. В подавляющем большинстве случаев рука исследователя (глаз?) к нему не прикасалась. А это плохо, так как даже документы в известном смысле стареют. Будь они обработаны раньше, своевременно, они бы обросли гипотезами,
контроверзами etc. То есть они бы жили, и соотв[вествующая] отрасль научного знания (= история балтийской торговли) выглядела бы иначе (лучше), чем сегодня. Эта цель мне светила как основная, и сдержанность в
выводах – намеренная (Как в известной песне: ”Ну, а девушки?- А девушки потом” В смысле: сравнения, предположения, обобщения с выходом за пределы наличного материала мне представлялись роскошью, уходом от основной, не боюсь сказать – информативной, фактографической задачи). 2. Структура (построение) работы – разная до и после 1630х гг. Это мотивировано совершенно разным уровнем сохранности исторической документации. До 1630-х г. (стр.49-108) изложение «кучное», т.е. охватывающее все основные узлы проблемы.
Надеюсь, не хаотическое, но – возможно – тут следовало бы разбить (главу 3) на  параграфы. Исчерпать все источники до  1630 г.- это, конечно, иллюзия, но таковая у автора была. Главы 4-6 излагают материал в том же самом порядке, но гораздо более подробно (опираясь уже на «серии» источников). В главе 5 (Купечество) наверняка стоило бы ввести подзаголовки. В книге (точнее на отрезке 1640-1710) попросту отсутствует архиважная глава о связях Риги с хинтерландом, с В[еликим] Л[итовским] К[няжеством] и Русскими землями. Она предполагалась, однако собранный материал слишком громаден, так что пришлось его “отложить” до лучших времен. Хотелось бы написать (как следующую) книгу “Российские связи Риги в XVII-XVIII вв.» (материал и по 18 столетию уже обработан[15]), но это как бог даст, в смысле здоровья. Поправляюсь: разговор о хинтерланде вроде
бы идет в книжке непрерывно, но важность темы, (в т[ом] ч[исле] политическая) требует его специального рассмотрения. Я не хотел портить материал сокращениями, - и так вместо положенных 20 листов получилось 26 листов (кстати, этот лимит, разумеется идиотский, в самом своем принципе). 3. В смысле «техники» исполнения, уровня обработки материала мне больше всего хлопот доставил «квантитативный» аспект многих проблем, общих и частных. На это ухлопано основное время, и я тешу себя надеждой, что в книге мало «ярких примеров», т.е. примеров, выхваченных случайно без сверки с «контекстом явления», без попытки их «измерить», оценить их удельный вес и меру типичности их. Автор об этом старался, хотя огрехов, конечно, найдется немало, и любые
указания рецензента он встретит с искренней благодарностью, это говорю вам без всяких. Количественные аспекты явлений я старался представить корректно, не пытаясь “давить” на читателя (например, в тех случаях, когда “динамики” попросту не получалось, исчисленные “структуры”представлялись не так уж надежными – я старался не закрывать на это глаза). 4.  Возвращаюсь к пункту 1-му. Все-таки главное, по-моему, что должна дать рецензия – помимо деловой критики недостатков работы – это заинтересовать исследователей материалом, его богатством и неизученностью. Стыдно за прошлое (что это лежало мертвыми глыбами, десятки погонных метров папок и фолиантов), опасливо за настоящее (ничтожный тираж, книга не продается за пределами Риги, но и тут ее уже едва ли отыщешь, распродана), и страшновато за будущее: когда это найдется счастливчик вроде меня, которого государство будет кормить 10-15 лет за такую неактуальную деятельность. Кстати, насчет актуальности. Историк торговли, как наиболее нормальной (“человеческой”) связи между народами, - об этом стоило бы сказать.
У нас ни конференций, ни встреч, ни сборников (вроде, напр[имер], аграрного Ежегодника, дышащего, как видно, на ладан). Об этом стоило бы сказать. Обстановка в мире (уяснение того, что война – это смерть для всех или, как
минимум, возвращение к уровню неандертальцев) такова (на мой взгляд), что тема будет приобретать в своей актуальности. И еще-еще раз: материал требует изучения, и пусть приезжают его изучать как можно больше людей- и наших, и ихних. Насколько он богат, - может показать сравнение моей книжки хотя бы с М. Богуцкой (поскольку это тоже 17 век, причем в Данциге[16], торговля которого превосходила рижскую минимум раз в
пять, а материалов ?- в сущности мало). Может я что и сказал лишнего. Надеюсь однако, что не преступил этики отношений между автором и потенциальным рецензентом[17]. Цель этого послания, как сказано, гуманитарная-
облегчить Вашу задачу (все это я мог бы сказать и в предисловии к книге, но не было места).

Желаю
Вам всего доброго.

Ваш В. Дорошенко

P.S. Читаю П.Г. Рындзюнского «Крестьяне и город» (1983). Не в первый раз думаю, что это – возможно лучший из наших историков, может быть самый лучший, думающий ответственно и компетентно о деле, а не о себе).

^[3] Впрочем, это не единственная работа, содержащая важный для истории Руси и России материал. В статье ”Русские связи таллинского купца ХVI в.” для сборника “Экономические связи Прибалтики с Россией” 1968 г. В.В. Дорошенко использовал данные торговой книги ливонского купца, поддерживавшего постоянный обмен товарами  с новгородскими церковными властями. При редкости подобного рода памятников публикация этой торговой книги представляется в высшей степени актуальным делом. Ее публикация дополнила бы
картину культурных связей Новгорода с Прибалтикой, ясно прослеживаемой в области архитектуры  (на материалах раскопок  у Владычной палаты Новгорода)
^[4] Исключение составляет работа И.Иларене (Иларене И. Фрагменты архива Рижского архиепископства в Литовской метрике: исследование одной книги (публичных дел № 525) // Литовская метрика и Литовский статут, как источниковедческая база для славистики и балканистики. Памяти Анатолия Павловича Непокупного. Тезисы докладов. М., 23-26ноября 2006 г.  М., 2006 .С. 17-18.
^[5] Анужите Л. Константинас Яблонскис и Литовская метрика // Новости Литоваской метрики.[Вып.] 6. 2002. С. 26-31
^[6] То же предложение об издании касается и писем В.В. Дорошенко, хранящихся в личных московских архивах< ^{[7] Он мг сидеть в архиве круглые дни, делая краткие перерывы для успокоения язвы и поглощения домашних бутербродов.
[8]} Эти тяжеленные тома (Liv-, Est- und Curlaendisches Urkundenbuch. Adt. I. Bd. 1-3, 6-12; Abt. II. Bd 1-2) он принес мне прямо к поезду, взяв за них 72 руб. и уверяя, что мне они более полезны, чем ему.
[9] Василий Васильевич Дорошенко (1921-1987), ученик А.И. Неусыхина. О нем см.: Хорошкевич А.Л. К 85-летию В.В. Дорошенко // АЕ за 2006 год. В печати.
[10] Относительно состояния дел в этой сфере «международного начного сотрудничества» см. подробнее: Хорошкевич А.Л.
[11] Наталья Александровна Казакова, д.и.н. ведущий научный сотрудник ЛОИИ, прожила трагическую жизнь. Муж был репрессирован, она одна воспитывала дочь, страдавшую диабетом., которая умерла в 1982? г. После чего зять отобрал у нее внучку, и она осталась в
одиночестве. Наталья Александровна погибла зимой 1984/1985 г., заблудившись в лесу под Ленинградом.
[12] К счастью, в данном случае Василий Васильевич оиься. Опровержением его мнения являются около 40 томов Литовской метрики, изданные по преимущественно литовскими учеными, а также польскими, белорусскими и украинскими учеными.
[13] Речь шла о филологине из Рижского университета - Король
[14] Дорошенко В.В. Торговля Риги в XVII в. Рига, Зинатне, 1985.
[15] К сожалению, этот материал в архив АН СССР не поступил. Судьба этой вполне готовой работы таинственна и загадочна.
[16] Bogucka M.