Знаете ли вы, что Д. Н. Свербеев (1799–1874), оставил очень ценные, а, может быть, и уникальные сведения о Москве, о жизни, быте и нравах москвичей первой половины 19 века, написав свои "Записки", которые были изданы в 1899 г.
Ни одно серьезное исследование об этом периоде жизни столицы не обходилось без ссылок на эти записки. Издание "История Москвы" в 6-ти томах также пестрит ссылками на "Записки" (1799-1826) Д.Н. Свербеева.
Если вы любите российскую старину, вам надо прочесть эту книгу и вы узнаете как спокойно, неторопливо текла жизнь москвичей того времени, что они любили, что читали, ели-пили, что их интересовало, что они обсуждали и о чем спорили, чем восхищались, а что осуждали и не принимали. В "Записках" рассказывается не только о городе и быте, но и об интересных людях того времени. Д.Н. Свербеев вспоминает в "Записках" то, что ему было дорого, чем он жил долгие годы, он пишет не только о знатных и богатых, он знакомит нас и с простыми людьми.
Вот, например отрывок из его Записок о Московском университете.
Жанр "Записок" - воспоминания, мемуары, устный рассказ. Дмитрий Николаевич не сам писал свою книгу, он диктовал ее своей дочери Софье уже на склоне лет, живя в Швейцарии. Он не успел продиктовать все, что хотел, воспоминания заканчиваются 1826 годом.
Книга была издана в 2-х томах, спустя 25 лет после смерти автора и стала теперь библиографической редкостью, так как больше не переиздавалась.
Только в марте 2012 г. "Записки" были воспроизведены в оригинальной авторской орфографии издания 1899 года (изд. "Москва, типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°").
Но не только и не столько своими воспоминаниями Д.Н. Свербеев вошел в историю Москвы. Вместе со своей женой, урожденной княжной Екатериной Александровной Щербатовой (1808—1892, дочь князя Александра Николаевича Щербатова (1778—1817) и Варвары Петровны Оболенской ) держал в Москве знаменитый литературный салон, где собирался весь цвет творческой жизни Москвы и России.
Как писал Дмитрий Алексеевич Хомяков, сын А.С. Хомякова, начиная "с 1840-х годов свербеевский дом сделался одним из очагов ......умственной жизни страны".
Любой литературный салон 19 века не мог быть чисто литературным, такие салоны быстро становились общественными форумами, на которых обсуждались все животрепещущие вопросы жизни страны. Не стал исключением и салон Свербеева и его жены, княжны Щербатовой.
Вечера у Свербеевых привлекали к себе представителей различных поколений и разных политических и литературных взглядов.
Конечно свербеевский салон не был единственным в тогдашней Москве. Если в понедельник собирались у Чаадаева, а в воскресенье у А.П. Елагиной, то в пятницу полагалось быть непременно у Свербеевых (Герцен в "Былом и думах") .
Салоны Чаадаева и Елагиной были как бы полюсами тогдашней общественной жизни Москвы. "Западники" предпочитали быть у Чаадаева, славянофилы - у Елагиной, а салон Свербеева стоял как бы посередине, где равно бывали и западники и славянофилы. Единственным условием приглашения на вечер в салон Свербеевых было - гость должен быть интересным человеком. "Всякий, сколько нибудь значительный человек приглашался к Свербеевым на вечера", - вспоминал историк С.М. Соловьев. А вот и перечень, правда далеко неполный, гостей салона: Пушкин и Лермонтов, Гоголь, Аксаковы, Герцен и Огарев, А. И. Тургенев, Баратынский, Языков, Полевой, Щепкин, Жуковский, Крылов, П. Я. Чаадаев.
Дмитрий Николаевич Свербеев родился 8 сентября 1799 года в доме своего отца Николая Яковлевича на Арбате (№ 37).
Его род был старинным дворянским служилым. Прадед, Федор Леонтьевич, участвовал во всех войнах Петра I, погиб в 1721 г. Дед, Яков Федорович - участник походов во время Семилетней войны. Отец, Николай Яковлевич участвовал в русско-турецких кампаниях под командованием фельдмаршала Румянцева-Задунайского.
Его мать, Екатерина Васильевна, урожденная Обрезкова, рано умерла. Отец женился еще дважды, но братьев и сестер у Дмитрия Николаевича не было.
Как требовала традиция того времени Дмитрий, еще 11-летним, был записан на службу, но не в полк, как все его предки, а в московскую губернскую канцелярию с первым для такого рода службы чином коллежского регистратора.
Воспитание и начальное образование он получил дома и поступил в Московский университет. По окончании университета поступает на службу в Министерство иностранных дел в СПб, и в 1824 г. его отправляют служить в русскую миссию в Швейцарию. Карьера дипломата, так хорошо начавшаяся, вдруг через два года обрывается.
В 1826 году он просит длительный отпуск, возвращается из СПб в Москву. Причина столь внезапно прерванной службы успешного дипломата - неизвестна. Но есть некоторые косвенные объяснения такого поворота в жизни Дмитрия Николаевича Свербеева, хотя уверенности, что такое объяснение правомочно - нет.
В своих "Записках" он как-то вскользь упоминает о том, что выехал из Петербурга в мае 1826 года, вскоре после того, как были повешены декабристы: Пестель, Рылеев, Каховский, Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин.
Вряд ли Д.Н. Свербеев был единомышленником декабристов, но есть на следующих страницах запись, которая показывает, его сочувствие декабристам и переживания Д.Н. Свербеев по поводу событий 1824-1826 гг. :
" Тогдашнее высшее и среднее наше общество, забыв о суде, ссылках и казнях, жертвами коих были члены многих из семейств ему принадлежащих, готовилось к празднествам ( коронации Николая I), и по приезде моем в Москву начались уже небольшие балы, представления итальянской оперы.. ...Такое быстрое забвение о судьбе несчастных, следовавших в оковах в ссылку, на вечное изгнанье, меня возмущало и тем более, что между веселившимися были им близкие знакомые и даже родные. Некоторые из последних не постыдились принимать из рук карающей власти знаки отличия и почести".
Есть еще один отрывок из неопубликованной "Записки о декабристах" показывает его отношение к тем событиям и, возможно, объясняет его неожиданную отставку:
"... была такая пора, когда не принимавшие в мятеже участия современники мои почитали себя правыми, чистыми, верными долгу и чести... в настоящую минуту (время написания "Записок о декабристах - 1860-е) пришло время оправдывать не мятежников, а оправдывать мне себя самого перед общественным мнением... Пришло время оправдываться всем тем, кто подобно мне принадлежал этой эпохе своими летами, своим образованием, своими общественными связями и не был участником мятежа... Подобный вопрос - почему я не был с декабристами, предлагали мне не раз лучшие люди нового поколения, откровенно объясняя, что по их мнению я должен был принадлежать такому революционному движению.."
Отпуск от службы Д.Н. Свербеева продлился до 1828 г.
В 1829 г. он переходит на службу в Комиссию печатания государственных грамот и договоров при московском архиве МИДа, а в 1830 уходит в отставку.
Решение жить "открытым домом" , т.е. устраивать у себя вечера, на которые приглашались бы интересные, "значительные" люди, следать литературный салон поддержала супруга Д.Н. Свербеева - Екатерина Александровна (ур. Щербатова). Она вышла замуж на Дмитрия Николаевича в 1827 году, когда ей не было еще и 19 лет. В средствах на содержание салона Свербеевы не были стеснены. Они были достаточно богатыми помещиками.
В Москве Дмитрий Николаевич и Екатерина Александровна с 1830-х по начало 1840 снимали просторную квартиру в доме полковника И.И. Бенкердорфа на Страстном бульваре (Страсной бульвар, 6). Фасад этого дома выходил на Пушкинскую площадь. В то время это был одноэтажный особняк с мезонином. В середине 19 века был надстроен 2-й этаж, а в 1930-е были надстроены еще 3 этажа. В этом доме и открылся салон Свербеевых.
В начале 1840-х Свербеевы переезжают на Тверской б-р, в дом Кроткова (№ 25), в дом, где теперь помещается Литературный институт им. Горького. А в самом конце 1840-х годов или в начале 1850-х Свербеевы переезжают в собственный дом в Большом Николопесковском переулке.
Екатерина Александровна Свербеева слыла московской красавицей, умницей и большой благотворительницей.
Отрывок из воспоминаний М. В. Беэр " Семейная хроника Елагиных - Беэр" Тетрадь 1. (1823—1870-е гг.).
"Часто видали мы Свербеевых. Со страхом входила я в их чопорный дом. Красивая, величавая старушка Екатерина Александровна приветливо встречала нас, но все было очень импозантно, я же всегда легко смущалась. Когда Екатерина Александровна приезжала к нам вечером, ей всегда предшествовал (за полчаса) лакей с картонкой, в которой был чепец, а уже потом приезжала карета с барыней в капоре. Екатерина Александровна была красавица, но всю жизнь ходила в платье одного фасона, с косынкой на груди. Никакие моды не влияли на ее костюмы, и никому не казалась она странной, а всегда красивой и величавой.
Ее дочь, Ольгу Дмитриевну, вы, дети, помните. Это была замечательно горячая и правдивая душа и в ней я потеряла верного друга. Несмотря на разницу лет, с ней можно было делить все самое задушевное. Хотя она всегда жила в аристократическом кругу, она знала и понимала самого простого человека. Ее друзья были и школьная учительница, и священник и фельдшерица. И помогала она щедро, где только видела нужду".
Память о вкладе Дмитрия Николаевича Свербеева в историю нашей столицы и всей России хранят и исследования москвоведов и труды историков Москвы.
Это хорошая память.
Источник:
Куранты. Историко-краеведческий альманах. Вып. II.
1987 г.
из статьи Б. Краевского